Симфония дня и ночи - Владислав Муратов

– И что дальше? – Тревожно спросил Роб. – Что теперь? Он же пожалуется в полицию!

– Знаю. Мы постараемся сделать так, чтобы он не рассказал. Сколько времени разлагается мертвое тело?

Вопрос озадачил друга и сдавил его лицо вопросительным знаком.

– Забудь, – прервал я, увидев лицо коллеги, теперь и соучастника преступления, – мы можем попробовать заставить его не выдавать нас: когда он очнется, изобьем его до такой степени, что он вспомнит имена всех двенадцати апостолов.

– Это плохая идея. Это очень плохая идея. Давай напоим его спиртным и скажем, что он упал?

– Думаю, он все равно вспомнит.

– Просто я предположил, что вы все в роду такие… – Роб опустил глаза.

– Какие?

– Не помните, что было после «бурных ночей».

– Ты идиот! Сейчас вообще не об этом! Как устранить заразу под названием «Бернард»?

К наступлению вечера из подвала стали раздаваться шорохи. Это Бернард подавал признаки жизни: что-то мычал, дергался. Видать, он был очень напуган.

Мы же весь день провели в доме: сидели на кухне, хлебали виски из коллекции дяди Бена, смотрели телепередачи. Когда кузен пришел в себя, мы решили его навестить.

Спускаясь в подвал, я пригляделся во взгляд кузена. Было понятно, что тому страшно, но, помимо всего, его глаза выдавали еще и ненависть. Отпусти мы его, он тут же побежит в полицию… еще и родным позвонит. Этого всего нельзя было допустить. Однако нас ждал приятный сюрприз.

Я и Роб перебрасывались взглядами. Мне приходилось пытаться всеми возможными жестами показывать ему, что говорить буду только я, и пусть не вмешивается. И коллега ясно давал знать, что все понимает: он кивал головой. Но правильно ли он меня понимал? Этого я так и не осмыслил.

Как только я попытался поговорить с Бернардом, сорвав скотч с его рта, началось:

– Что происходит? Где я? Кто вы?

Да. У кузена отшибло память. Не уж-то фортуна повернулась к нам лицом? Я хотел ликовать и уже бросился развязывать веревку, чтобы освободить мексиканца, как вдруг шальная мысль стрелой влетела мне в голову.

А что если он притворяется? Он очень хитер и умен… нет, просто хитер. Он мог сообразить и обмануть нас.

О своем предположении я сообщил Робу, отойдя с ним немного дальше от стула. Питерсон, казалось, онемел. Он совсем выбился из сил: стоял и жадно глотал виски. Ему больше ничего не хотелось понимать. Пришлось выкручиваться самому.

Фактом в подтверждение тому, что кузен потерял память, являлось его неестественное молчание. Он не докучал.

– Так ты развяжешь меня или нет? Мне нужен лед. Сильно болит у виска, – протягивал он.

– Да, конечно. Сейчас развяжу, – старался медлить я, чтобы выиграть несколько секунд в пользу раздумий.

Можно попробовать выкрутиться из ситуации так, что он не сможет обратиться в полицию. Попробовать помочь выбраться ему из страны. Пусть катиться ко всем чертям – в Мексику.

– Ты помнишь свое имя? – Спросил я, разрезая веревку.

– Конечно, помню! Мое имя Бернард, – несколько слов навели беспорядок в моей голове, но я продолжил разрезать, – но почему я сижу на стуле, еще и связанный?

– Эммм… – промычал я, – ты бунтовал. Когда Рики Менсон отказался брать тебя на работу, то ты слишком много выпил… от горя.

– А глаз-то как болит, – схватился освобожденной рукой, – откуда же у меня такие увечья?

– Ты начинаешь задавать слишком много вопросов, – проговорил я и продолжил: – Синяк? Ты просто не умеешь с девушками знакомиться. Какой идиот будет говорить слабому полу, что та сочна, как рождественская индейка?! – Роб подозрительно на меня посмотрел.

– А откуда у тебя фонарь? Защищал меня что ли? – Все еще держится за отекший глаз.

– Конечно защищал! Ты же мой родственник.

– Твой синяк не такой свежий, – заметил Бернард, глядя в свое отражение в зеркале.

– Забудь, – махнул рукой я и отправился на кухню в составе нашего трио.

Было заметно, что кузен приходит в себя все лучше и лучше. У меня не оставалось сомнений, что в ближайшее время он все вспомнит. Но мне очень хотелось, чтобы в это «ближайшее время» он был у себя на родине. Здесь ему не место. Люди любят потрепать языком, но делать это тысяча четыреста сорок минут в сутки – явно не по мне.

Заказав билет в один конец, я отправил кузена домой.

День закончился. Я лежал в кровати и думал обо всем. Думал о чем угодно, но только не о Бернарде. Было приятно вновь оказаться в родной любимой постели.

Глава 10

Истина там, куда ты за ней пойдешь.

Выбравшись из приюта для бездомных в мрачный город, наш герой задумал прогуляться к Южным Садам – те красивые пейзажи и вправду оставляли осадок хороших впечатлений.

Плывя по улицам вместе с потоками других жителей, наш герой ощутил знакомое чувство: ему захотелось приблизиться к киоску, что располагался недалеко от Красных Ворот.

Поддавшись чувству, парень сошел с дороги и направился за выпуском газеты. Там уже стояло два человека: оба мортерианцы. Что ж, на это должны быть личные причины.

Билли же не поддавался стадному чувству: он, как и немногие, ходил без капюшона. Ему нечего было скрывать – думалось ему. Он индивид, он личность.

Подкравшись в очередь, белолицый герой встал за спиной персонажа небольшого роста. Скорее всего, за хрупкой девушкой, чьи пальцы сноровисто отсчитывали пенстероны.

Когда настала ее очередь, то впереди стоящий зевака случайно задел ее ладони и пенстероны рассыпались по всему тротуару. Девушка не стала кричать вдогонку обидчика, а просто разочарованно вздохнула и присела, чтобы собрать недалеко укатившиеся монетки.

Билли оказался не из робкого десятка, и присел, чтобы помочь. Опустившись до уровня ее глаз, он заметил рыжие локоны волос, свисавшие у шеи. И вдруг что-то мелькнуло у него в голове. Это же та самая рыжеволосая девица, что надругалась в больнице.

Та тоже взглянула на парня и узнала в нем знакомого. Сообразив, что это тот неуклюжий тип, она быстро поднялась и попыталась шустро покинуть пределы киоска.

Хорнер не стал высиживать и отправился за ней. Догнав ее, бросил вызов заговорить:

– Почему вы убежали? Вы же хотели купить газету.

– Знаете, Билл, я уже жалею, что спасла вас тогда с дороги. Надо было оставить вас там, чтобы Князь скинул в бездну, – она немного поддалась разговору и сбавила шаг.

– Вот как? – Сморщился Билли, – я, конечно, благодарен вам за мое спасение… дважды. Но я так и не понял, чем вас обидел?

– Если на секунду представить, что вы действительно не разыгрываете меня своим слабоумием, то постараюсь быть краткой: никто никогда не называет девушку красивой! Этого никогда не было и не будет! Вы оскорбили меня, назвав меня просто красивой. Это гадко, говорить о человеке то, чего не знаешь сам. Это вранье, в конце концов.

– Но откуда-то мы знаем это замечательное слово?

– Красивым можно назвать лесное животное, высоко летящую птичку, цветок, но не человека. В чем же тогда, по-вашему, выражается красота? Что это такое? – Рыжеволосая все же оказалась в оковах беседы.

– Красота? Ну… она… это… следствие индивидуальности.

– И все? Добавить нечего? А вас не смущает, что все люди однолики? Все мы, и мужчины и женщины, имеем одни и те же лица. Какая может быть индивидуальность? – Очаровательно-капризным тоном проговорила она.

Казалось, Билли потерялся и сейчас проглотит язык, но он еще раз обратил внимание на цвет ее волос.

– А как же волосы? Они ведь у каждого индивидуальны. Твои волосы просто очаровывают меня. Я вижу тебя третий раз, но все также восхищаюсь ими. Ты как ходячее пламя, разжигаешь во мне огонь, как только приближаешься ко мне, – сам не заметил, как перешел на «ты».

Наступила ее очередь прикусить язык, но не от короткого списка слов в запасе, а, скорее, от удивления.

– Вот то, что вы только что сказали, вот это действительно красиво. Мне еще никто так не говорил, – если бы ни маска, то ее лицо, скорее всего, покраснело бы, смутилось от изумления. Она даже сняла капюшон. Биллу показалось, что это хороший знак в этом мире. Но таким непривычным образом она прошла недолго. Прошагав с десяток метров, она вернула все в прежний вид.

– А почему вы ходите без капюшона? Неужели вам нечего скрывать? – Она изменилась в голосе. Видимо, почувствовала доверие. Она больше не проявляет попыток отпугнуть парня резкими фразочками.

– А зачем он мне? Думается, мне действительно нечего скрывать. Я ведь всего лишь курьер, доставляющий оружие на передовую, – выждав небольшую паузу, он решил спросить, – а могу ли я узнать ваше имя?

– Рэйчел Монро, – кратко ответила она.

– Должно быть, вы любите гулять в районе Южных Садов? – Закинув руки в глубокие карманы и уткнувшись в тротуар, поинтересовался Билл.